Такуан из Кото - Рю Чжун

за свой кожаный доспех. Пальцы чуть не порвали чёрную кожу. Он грозно посмотрел на храмового служку. Тот затрясся пуще прежнего и затараторил:

– Пожар! Случился пожар в конюшне! Кони горят! По конюшне мечутся! И шерсть горит у них на спинах, и хвосты полыхают пламенем!

Бросил тут Яньван всё и помчался на конюшню.

А храмовый служка вмиг расстался со своим испугом. Ведь никакого пожара в конюшне не было. Да и сам храмовый служка был ненастоящий. Это была каменная куница Та Гуан, которая провела самого брата Нефритового Императора.

Она схватила связку ключей, которые Яньван оставил подле зеркала. Крутя от радости хвостом, Та Гуан поскакала к чулану.

Чтобы узнать, что случилось с куницей в чулане Яньвана, читайте следующую главу.

Глава третья

в которой повествуется о том, как из-за куницы Та Гуан начался Великий Шторм, и о том, как брат Нефритового Императора спас богов от погибели

Итак, куница Та Гуан хитростью завладела ключами от чулана, где охранитель Императорского дворца запер пойманных им бесов-оборотней. Не больше и не меньше, чем три сотни колб из волшебного чайного стекла было в том чулане. И в каждой из колб сидел оборотень.

Покуда Императорский охранитель Яньван Умма-ё сломя голову мчался к своим лошадям, куница проследовала к чулану и отперла дверь. Двумя руками она сняла тяжёлый замок и прислонила его к дверному косяку. После чего Та Гуан проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь.

В чулане царила полутьма. Полоски света пробивались внутрь через щели в стенах и освещали высокие шкафы, где рядами стояли колбы. Некоторые из колб были накрыты плотными тряпицами, из-под которых пробивалось тёплое мерцание оранжевых и небесно-голубых оттенков. Но в большинстве колб едва-едва теплились тёмно-синий, глубокий зелёный и бордовый цвета. В колбах этих были заточены самые опасные оборотни, которые вобрали в себя истинные коренья зла: невежество, гневливость и жадность. Много лет Яньван отвёл на то, чтобы очистить Императорский дворец и его окрестности от армии бесов.

Кунице Та Гуан об этом было неизвестно. Её интересовало только солнце, которое большой черноволосый бог спрятал в чулане.

Одна из колб на самой верхней полке простреливала ярко-оранжевым светом сквозь плотную ткань. «Вот оно, солнце!» – решила Та Гуан. Она подпрыгнула что было сил, но до полки не достала. Куницу это нимало не расхолодило. Со всей возможной куньей ловкостью она вскарабкалась по полкам.

Оказавшись на самой верхотуре, куница сдёрнула покрывало с колбы, в которую Яньван запер огненного бесёнка. Яркий свет брызнул во все стороны.

Довольная Та Гуан взяла светящуюся колбу в руки. Стекло покалывало пальцы, словно пыталось залезть под кожу кунице и поселиться под её золотистым мехом.

«Уж теперь-то ни одна другая куница не сможет мне перечить!» – радостно заключила куница Та Гуан. Свободной рукой она распахнула курточку, чтобы убрать солнечный шар за пазуху.

Но этого ей сделать не удалось, потому что куницу настигла та же самая неудача, что немногим раньше добралась и до Яньвана.

Вот как это произошло.

Черноволосый брат Нефритового Императора выскочил из своих покоев, как только услышал весть о пожаре на конюшнях. В спешке он позабыл про свою связку ключей – на что и рассчитывала куница Та Гуан. Позабыл он и про свой чёрный доспех, и про только что заплетённые косицы.

Со всех ног мчался Яньван по коридорам дворца. Косы его не выдержали и расплелись, длинные чёрные волосы развевались за спиной как зловещее пламя. Придворные в ужасе бросались прочь с его пути. Лишь однажды они видели Яньвана столь же встревоженным. Было это в тот самый раз, когда Императорские конюшни охватил пожар.

В одно мгновение ока Яньван добрался до конюшни. Он даже не обратил внимания, что и самого крошечного дымка не поднималось над крышами. Яньвана беспокоили только его кони.

Тяжёлая деревянная дверь с грохотом вылетела с петель и рухнула в пруд, чуть не придавив собой водного каппу, который высунул морду на поднявшийся шум. Яньван заскочил в конюшню и заорал:

– Пожар!

Конюший, который только-только распряг последнего коня, побелел. Как и все во дворце, он знал историю с пожаром. Была ему известна и печальная участь прошлого конюшего, который был разжалован в помощники дворцового подметальщика.

Конюший схватил ведро с водой и резко обернулся на крик.

Он увидел перед собой чёрный, развевающийся во все стороны дым. Не раздумывая, конюший с размаху выплеснул всю воду из ведра и зажмурился, чтобы дым не попал ему в глаза.

– Как ты посмел! – раздался громовой голос.

Конюший осторожно приоткрыл глаза. Ни дыма, ни пламени, ни даже самой маленькой искорки он не увидел. Это его немного успокоило. Он решил, что вовремя успел загасить пожар. Но затем конюший увидел прямо перед собой самого охранителя Императорского дворца, из ушей которого тонкими зелёными струйками дыма поднималась ярость. Длинные чёрные волосы висели мокрыми паклями. По лицу и одежде Яньвана стекали струи воды, в ногах его была грязная лужа.

Конюший задрожал как осиновый лист и упал в ноги небесному охранителю. Он взмолился:

– Помилуй меня, о справедливейший из жителей Небес! Рьяность услужить – вот в чём единственная моя вина! Так я торопился побороть пожар, что и не заметил твоего появления.

Яньван в ответ замахнулся и дал конюшему такую крепкую пощёчину, что тот вылетел из конюшни, прокатился по всему двору и угодил в пруд, придавив собой любопытного водяного каппу.

Рассерженный каппа набрал полный рот воды и выдул её в распахнутые двери конюшни. Если и оставалось на Яньване сухое место, то теперь и оно промокло. Холодный душ остудил охранителя Императорского дворца. Яростный гнев покинул его разум.

Яньван оглядел конюшню и успокоился. Кони были распряжены, сбруя убрана, ни одного сполоха пламени видно не было. «Должно быть, вовремя справился конюший с пожаром, – порешил Яньван. – Пожалую за это ему новую должность». Он стряхнул остатки воды со своего лица, отжал волосы, вышел на улицу и промолвил:

– За службу твою, конюший, произвожу тебя в смотрители моей оружейной.

Оружейная у Яньвана была побольше его покоев, и требовалось немало слуг, чтобы за ней приглядывать. А место смотрителя было среди них самым почётным. И уж куда почётней любой из конюших должностей. Так что бывший конюший, а теперешний смотритель оружейной возликовал и стал благодарить своего повелителя:

– Спасибо тебе, наищедрейший Яньван! Уж я-то вас никогда не подведу, можете на меня положиться. Немедля отправлюсь на новый пост!

И он поспешил в оружейную. Надобно